По воле судьбы - Страница 110

110

Риз забросил ногу на ногу, и Патрик тут же оседлал ее, широко расставив руки и прильнул животом к голенищу сапога. Риз начал качать его вверх-вниз, и радостный смех ребенка зазвенел в комнате.

Риз рассмеялся в ответ, но внезапно радость погасла и голос пропал у него в горле. Патрик по-прежнему качался, заливаясь смехом от удовольствия, но лицо ребенка затянулось дымкой, а голос был слышен как сквозь вату. Трещина росла и росла, словно молоток загонял клин глубже, и сквозь разрастающуюся брешь хлынула тоска, поглотив все мысли и притупив все чувства.

Чьи-то руки сняли ребенка с его ноги. Как сквозь пелену – удаляющиеся шаги, возмущенный рев Патрика, лепетанье младенца – наконец все стихло за закрытой дверью. Его окружила тишина. Он невидящим взглядом уставился на то место, где только что было лицо невинного ребенка.

Материнские руки обняли его, прижали его голову к мягкому плечу, и истерзанное сердце насладилось покоем. Но этот покой не был долгим и целительным – он лишь еще больше обессилил его.

Риз глубоко вздохнул и начал вырываться.

– Черт возьми, Мойра, твой муж этого никогда не поймет. Он убьет меня, если узнает об этом.

Она решительно вернула его голову обратно.

– Ах, Риз, ты так и не понял его. Он взял с собой в Ноттингем троих герольдов, он не нуждался в том, чтобы ты проделал весь этот путь ради него. Аддис послал тебя ко мне, чтобы ты мог разделить свое горе с другом.

Великодушие Аддиса растрогало его настолько, что он не смог больше сдерживаться. Его оборона была сломлена, трещина дошла до самого сердца. И тогда его тоска вырвалась наружу, потому что это ведь была Мойра.

Снег запорошил Лондон, хмурое небо предвещало ранние сумерки. Риз повернул коня на улицу, где жил, и позволил животному самому найти дорогу домой.

Он откладывал свое возвращение, сколько мог. Погостив у Мойры значительно больше пары дней, он отправился в город своего детства. Дядя радушно встретил его, предоставив кров и пищу и приглашая жить в кругу его семьи столько, сколько ему будет угодно. Риз прекрасно провел время в окружении кузенов и кузин, детей второй жены дяди.

Молодежь сочла его участие в свержении Мортимера просто захватывающим приключением, но у дяди на этот счет было свое мнение. Рассчитывая поговорить с глазу на глаз, как-то вечером он отвел Риза на кладбище, где покоились бренные останки его родителей, той темноволосой женщины из его детства и ее незаконнорожденного ребенка. Тут, у этих святых могил его дядя и высказал все, что думал по этому поводу.

– Если ты сделал это для себя, ради карьеры, бог с ним, но если ты сделал это ради нее, – и дядя указал на поросшую травой могилу своей первой жены, – и того, что произошло столько лет назад, значит, в тебе еще живет старая обида, ты все еще в плену своих юношеских представлений о торжестве справедливости, а мне хотелось бы расставить все по своим местам. Пусть большая политика беспокоит лордов и епископов. Мы живем в маленьком мирке, и наши сады дарят нам утехи и радости, которые неведомы знати. Иди и служи королю, строй ему замки и церкви, богатей его милостью, но, если ты хочешь обрести покой, живи своим ремеслом и своей семьей. Нет никакого смысла в том, чтобы рисковать своей головой ради тех, кто стоит у власти, мальчик мой. Они нам не ровня, а справедливость приходит и уходит по их прихоти. Найди себе хорошую женщину и подумай о том, что для тебя сейчас является самым важным.

Может быть, он прав. Может быть, пришло время отбросить юношеские представления о повсеместном торжестве справедливости и принять жизнь такой, какая она есть. Его новая должность при дворе давала ему возможность, если он захочет, жениться на женщине, более знатной, чем он. Не слишком знатной, но в королевстве найдутся мелкопоместные рыцари, которые с радостью отдадут за него своих дочерей. Он будет искать практичную, хозяйственную женщину, которой достаточно будет его уважения и внимания и которой не будет дела до того, что сердце ее мужа навеки отдано другой.

Он остановился недалеко от своего дома, там, где между постройками лежал путь к конюшне. Да, ему следует обзавестись семьей и наконец обрести тот покой, о котором говорил его дядюшка. Через год-другой он сможет это сделать, но не в этом доме – в саду он никогда не сможет почувствовать себя счастливым… без Джоан.

Мимо прошла стайка подростков. Один из мальчишек отделился от толпы и подошел к Ризу поздороваться. Это был друг Марка, Дэвид.

– Наконец-то вернулись. Но вы пропустили все торжества. Город гулял целую неделю после оглашения указа, а потом все ходили смотреть на казнь. Мужчины с нашего квартала искали вас: мы слышали, вы были в самой гуще событий, как и в прошлый раз. Они с удовольствием угостили бы вас элем. Где же вы были?

– Я ездил навестить родные края, повидать отчий дом, родных.

– А, так значит вы праздновали вместе с ними. Какое это было грандиозное время! Хотите, я отведу вашего коня в стойло? Марк показывал мне, как его чистить.

Риз был рад избежать посещения сада. Он спешился и вручил мальчику поводья. Дэвид уже было повернулся, чтобы вести коня к конюшне, но остановился.

– Я слышал, Марк теперь барон.

– Да, это так.

– Он всегда говорил, что у него есть тайна, которая меня удивит. Не могу дождаться, когда он приедет и расскажет мне все.

– Он не приедет. Он вернулся к себе домой.

– Он может навестить меня, когда приедет погостить ко двору, – он потянул повод. – Идите в дом и согрейтесь, а я позабочусь о коне. Ваши пожитки я оставлю снаружи, на крыльце.

110