По воле судьбы - Страница 73

Все еще кипя и негодуя, он продолжил путь, но уже с новой целью. Он направился к собору, к тому месту, где он стоял, когда увидел Джоан под сенью стен. Вновь пережив предательство, он сможет одержать верх над своей слабостью.

Он напрягал свою память, но она сперва не спешила ему помогать. Лишь освободившись от того потрясения, которое пережил, он воссоздал в своей памяти картины недавних событий отчетливее, чем это предстало перед ним в реальности.

Он понял, что в действительности видел. Джоан в ее коричневом платье, прижатая к стене, лица не видно из-за плеч мужчины. Ее подчинение ласкам и поцелуям, но никаких признаков приветствия этого ухаживания, никаких ответных объятий. Она застыла неподвижно, скованная гордостью, а может, страхом?

Он мысленно вспоминал, как она вела себя с ним в повозке и дома. Ушедшая в себя, сдержанная, с каменным лицом, полным достоинства и лишенным сожаления. Спокойная. Слишком спокойная, учитывая то, что она стерпела. Бесстрастное лицо и такие непроницаемые глаза, что он не мог прочесть ее мыслей.

Он увидел в ее безразличии, скорее, отрешенность, чем пылкий отклик на ласки рыцаря, но возможно, на самом деле она защищалась.

Действительно ли она с радостью принимала ласки того мужчины? Или лгала, чтобы уберечь его, Риза, от драки с вооруженным мечом дворянином?

Он отказывался верить первому предположению, но последнее его беспокоило еще больше. Он не хотел признать, что она могла разрушить то, что существовало между ними только потому, что не верила в его способность защитить себя… или ее.

Он мог бы стерпеть обиду, если бы это означало, что она заботилась о нем. Может быть, она и заботилась о нем, но дело было не только в этом. Не все в их ссоре было произнесено с безразличием. Когда она говорила о цели, поддерживающей ее, о том, что больше у нее ничего не осталось, знакомое пламя зажглось в ее глазах.

Не начало ссоры ранило ее глубже всего, а конец.

Он продолжил свой путь, немного успокоившись. Его волновал тот золотоволосый дворянин. Возможно, он действительно был хорошим воином, может быть, он даже влюбился в Джоан и поможет реализовать все ее планы, пойдет до конца ради нее, но ведь могло быть и не так. Он мог оказаться просто хвастливым трусом, который соблазняет женщин своей красотой и обещаниями.

Надеясь, что последнее и окажется правдой, он направился к тому, кто мог знать юного сэра Ги. Если его подозрения подтвердятся, у него появится повод сразиться с этим покорителем женских сердец.

Служанка проводила Риза в сад, где, удобно устроившись на траве, Мойра плела корзинку. Когда она была бедна, ее ремесло помогало ей выжить, теперь же она занималась этим просто ради удовольствия.

Она подняла глаза и встретила его спокойной улыбкой, которая погасла, когда он подошел ближе. Ярость все еще кипела в нем, и он решил, что она могла заметить его настроение.

Мойра жестом предложила ему сесть на землю рядом с ней, как он часто делал много лет назад, когда приходил в этот дом, ухаживая за добросердечной плетельщицей корзин. Он редко вспоминал о том времени, редко думал о том, что с ней могло произойти, сложись ее жизнь по-иному, но сейчас вплотную приблизился к этому вопросу. Мойра была самым чистым, честным и открытым человеком, которого он знал. Риз решил, что это именно то, что ему нужно в данный момент.

– Я рада, что ты пришел, – сказала она. – Я собиралась послать к тебе служанку. Сегодня днем мы уезжаем из города, и я хотела увидеть тебя перед отъездом.

– Разве ты и малыш готовы к путешествию?

– Прошел уже почти месяц. Я не какая-то изнеженная придворная дама, а малыш может спать, где бы ни находился. Аддис решил, что сейчас самое подходящее время покинуть город. Мы хотим покинуть Лондон, прежде чем начнутся осенние дожди.

Она вынула тростинку из ведра с водой и начала вплетать ее, заканчивая край корзины.

– Я отдам тебе эту корзину, подаришь ее Джоан. Она мне понравилась, хоть она и сложный человек. Мне кажется, мы с ней могли бы стать подругами, но я никогда до конца не буду уверена, что знаю ее.

Его первой реакцией на ее критику было раздражение. Он напомнил себе, что это Мойра, она никогда не придиралась к другим женщинам от нечего делать.

Мойра обратила на него свои ясные голубые глаза и слегка нахмурилась.

– А ты ее знаешь?

Еще вчера он мог поклясться, что знает, но теперь его одолевали сомнения.

– Довольно хорошо. Она улыбнулась.

– Этого достаточно.

Они болтали обо всякой чепухе, о ее детях, о его работе. Сидя вместе с ней на траве, он успокоился. Зайдя к ней, скорее, ради приличия, теперь он не спешил уходить. Если Мойра уезжает за город, когда они еще смогут так поговорить?

Она догадалась, что он пришел не только для того, чтобы повидаться с ней.

– Аддис на террасе, – сказала она, когда корзина была закончена, и вручила ему еще сырое изделие. – Скажи Джоан, что через несколько дней она будет полностью готова, высохнет – и можно пользоваться. А ты должен постараться приехать к нам в Бэрроубург. Если сможешь, привози Джоан. Я буду рада ее видеть, – она устремила на него открытый, искренний взгляд. – Ты ведь знаешь, наш дом всегда открыт для тебя и твоих близких.

В ее глазах он прочитал больше, чем она могла вложить в слова. Ей, рожденной рабыней, как никому из его знакомых, было присуще природное чутье. Она кожей ощущала витавшую в воздухе опасность, знала, чем в ближайшее время будет рисковать ее муж. Она предполагала, что человек, стоящий перед ней, разделит с ним этот риск.

Может, он так и сделает. Вдруг ему снова стало нечего терять.