По воле судьбы - Страница 55

Мысли Риза стали еще мрачнее. Он заметил, что она наблюдает за ним, и это вывело его из задумчивости. То, как сжались его губы, заставило ее пожалеть об этом.

– Что у тебя за дела с тем рыцарем, Джоан?

Он видел! Это она стала причиной его мрачного настроения: он ревновал.

– Я пришла слишком рано и решила пойти посмотреть, как на ристалище дерутся рыцари. Я всего лишь сделала комплимент его мастерству.

– Длинный комплимент.

– Я задала ему еще несколько вопросов. Это не то, что ты думаешь.

– Что я думаю, Джоан? Что ты была похожа на распутную женщину, заигрывающую с красивым молодым человеком?

Его слова заставили ее вспыхнуть от смущения и негодования.

– Так ты хочешь, чтобы я была распутной только с тобой? Нужно выражаться яснее.

Его взгляд стал холодным.

– Да, только со мной. Это было ясно и так, даже если мы с тобой никогда об этом не говорили.

Она решила, что сейчас лучше ему вообще не отвечать. Только он не дал ей молчать.

– О чем ты его спрашивала?

– О его лошади, его жизни – о разном.

– Я не стал бы на твоем месте хитрить, Джоан. Я научился понимать, когда ты врешь.

– Если я вру, то лишь потому, что ты слишком любопытен.

– Ты расспрашивала его о жизни и лошади. А ты спрашивала о толщине его кошелька?

– Зачем мне это?

– Потому что ты рассматривала того человека так, словно собиралась купить его.

Его проницательность ошеломила ее. О чем еще он догадывается?

– Но только это невозможно, не так ли? – продолжил он. – Даже если ты вынашиваешь какой-нибудь детский план мщения за своих родных, ты не сможешь позволить себе купить такого, как он.

Детский!

– Конечно, не смогу. Вот видишь, насколько ты глуп.

– Конечно, ты могла бы решиться заплатить ему не деньгами, а чем-то другим, но для этого тебе незачем было ждать три года. Разве что только если ты потеряла терпение.

– Мы просто шутили, вот и все. То, что я сказала сэру Жерару не твоя забота. Тебя это совершенно не касается.

Не нужно было этого говорить! От этих слов молния сверкнула в его синих глазах.

Риз заставил лошадей свернуть с дороги и остановил повозку в зарослях деревьев. Затем соскочил на землю, подошел и ссадил ее. Она пыталась сопротивляться, но он не обращал на это никакого внимания. С каменным лицом и сверкающими глазами он потащил ее к деревьям.

– Да, это меня не касается. Ты все время повторяешь мне это. Куда ты идешь, когда вернешься, что будешь делать, что в твоем сердце – все это меня не касается. – Он прижал ее к дубу, сжал в объятиях. – Но это касается меня, потому что вот это – касается.

Риз поцеловал ее крепко, яростно. Это был поцелуй требования и утверждения. Утверждения возможности распалить ее страсть, если он пожелает.

Это напугало Джоан. Нет, не страсть, не железная хватка его объятий – ее реакция. Несмотря на ее возмущение и шок, этот поцелуй мгновенно обезоружил ее. Чем больше она боролась, тем более податливым становилось ее тело. Внутренний протестующий голос постепенно ослабевал, утопая под натиском признания его правоты, идущего от самого сердца. Потаенные струны ее женской души затрепетали, расправились крылья, которые уносили ее все выше и выше. Она упивалась головокружительной высотой, где парила ее душа, влекомая порывом его ураганной страсти.

Все померкло – дурные предчувствия, планы, решения. Этот мир переставал существовать, когда он целовал ее. И так было всегда. Она не могла сопротивляться его притягательности. Ее сердце страстно стремилось забыть все дурное.

Риз прервал поцелуй, но не отпустил ее. Он прислонился к дубу и, притянув ее ближе, раздвинул коленом ее ноги, так что она обхватывала его бедрами, носки ее туфель едва касались земли. Его глаза вспыхнули, заметив, как она отреагировала на это.

– Эта часть твоей жизни определенно касается меня, Джоан. По-моему, это означает, что и все остальное тоже.

– Тебе досталась самая малая часть, Риз, и самый легкий способ предъявлять права.

Его колено продолжало прижимать ее, возбуждение усиливалось, напоминая ей, к чему это могло привести. Должно было привести.

– Это самый древний способ отношений между мужчиной и женщиной, прелестная голубка. Самый первый способ. И если бы мы оба не испытывали наслаждения, я бы не стал предъявлять права ни на твое тело, ни на твое сердце, ни на твой разум.

Риз говорил о многом, о том, что ждало их впереди, а ее сердце изнывало: с ней этого никогда не случится. Самый первый, самый древний способ сопереживания. Такой способ ей не подходит, для нее это табу.

Она должна дать ему понять, как это безнадежно, как мучительно.

– Для меня наслаждение длится лишь до определенного момента, а затем все меняется. Я с самого начала говорила тебе, что не могу дать тебе того, что ты хочешь, что в каком-то смысле я ненавижу мужчин.

Он только сильнее обхватил ее руками и посмотрел долгим, внимательным взглядом. Слишком долгим, слишком внимательным. Она ожидала совсем не такой реакции.

– Ты отдалась своему жениху, Джоан? Этот вопрос шокировал ее.

– Ты отдалась ему?

– Нет.

– Значит, когда он погиб, ты все еще была девушкой?

Он нащупал ее болевые точки. Джоан опешила от такого вмешательства в свою жизнь.

– Однако я не думаю, что и сейчас ты девственница. Я ошибаюсь?

Она стиснула зубы.

– Нет. Теперь ты удовлетворен? Теперь оставишь меня в покое?

– Я хочу знать, почему ты боишься пойти до конца? Почему думаешь, что наслаждение внезапно должно оборваться?

Джоан боролась с вихрем тягостных воспоминаний, выпущенных на волю его вопросами, но они все равно терзали ее сердце.